Андрей ОСИНЕНКО
Роман и Юлия. Киносценарий
Автовокзал. утро.
Автовокзал областного города. Посадочные платформы с автобусами и без. Суетятся отъезжающие. Как всегда непонятно что объявляет радио.
К одной из платформ, где в ожидании стоят пассажиры, подъезжает большой междугородний автобус. За лобовым стеклом видна табличка пункта назначения – «Озёрск».
Из автобуса, не спеша, выходит водитель.
Водитель. Крупные габариты сюда!
Он открывает багажное отделение автобуса.
Толпясь возле автобуса, пассажиры загружают вещи. Водитель, стоя рядом, с безразличным видом смотрит, как они это делают.
Водитель. Что с краю положил? А другие как? Дальше пропихивай! Дальше!
Пассажиры послушно пропихивают.
Чуть в стороне стоят и о чём-то разговаривают двое мужчин. Роман Николаевич Дёмин и Евгений Васильевич Громов. Им лет по 55, подтянутые, крепкие. Рядом с Дёминым стоят чемодан и сумка.
Возле багажного отделения автобуса всего человека два.
Громов. Давай, Ром, поставим.
Он легко берёт большой чемодан и направляется к автобусу. Дёмин с сумкой идёт следом.
Когда они подходят к автобусу, рядом с ними возникает хлипкого вида мужичок в кепке.
мужичок. А вот и я, мужики! Давайте помогу.
Он пытается забрать у Громова чемодан, чтобы поставить его в багажник.
Громов. Это ты мне помочь хочешь?
мужичок. А почему нет?
Здоровый и крепкий Громов с улыбкой смотрит на мужичка сверху вниз и, расплывшись в улыбке, отпускает чемодан.
Громов. Ну, помогай, раз так.
От веса чемодана мужичок аж приседает, и его лицо становится багровым. С трудом его удерживая, он из последних сил ставит чемодан в багажное отделение.
Дёмин с улыбкой наблюдает эту сцену.
ДЁМИН. Ну, ты, Жень, садист.
ГРОМОВ (глядя на потуги мужичка и улыбаясь). Хочет – пусть попробует.
Мужичку, наконец, удаётся поставить чемодан. Вытирая лицо, и чуть покачиваясь, он улыбается им как старым друзьям.
мужичок (подмигнув Дёмину). Ну, я, Роман, пойду, сяду, а то устал.
Громов с усмешкой смотрит, как тот садится в автобус.
Дёмин. Что-то я не помню, чтобы он с нами служил.
Они смеются.
Мужичок появляется в окне автобуса и по-приятельски машет им рукой.
Громов, усмехнувшись, машет ему рукой и поворачивается к Дёмину.
ГРОМОВ. Ну, что, боишься?
Дёмин. Нет, но как-то... Понимаешь…
ГРОМОВ. Что, неудобно с дочерью на эту тему говорить? – Брось! Она что, не женщина? Всё поймёт. Ты мужик в силе. Что тебе одному жить?
Дёмин. А если они с Леной не поладят?
ГРОМОВ. Поладят. Дочь у тебя интеллигентная, а Екатерина Николаевна со всеми ладит, должность такая. Им же не вместе жить. Я бы на твоем месте Екатерину с собой взял, сразу и познакомил.
Раздаётся гудок автобуса.
Дёмин (усмехнувшись). Не знаю, стоит ли их вообще знакомить?
ГРОМОВ. Ты что, Ром, в Катерине сомневаешься?.. Брось! Было бы тебе двадцать – тогда сомневайся. А в нашем возрасте выбирать не приходится. Катерина как раз то, что нужно.
Дёмин. Да я согласен.
ГРОМОВ. А то смотри, если тебе с Леной говорить сложно, могу приехать.
Дёмин. Справлюсь.
Снова раздаётся гудок автобуса.
ГРОМОВ. Ну, давай.
Они обнимаются.
ГРОМОВ. Кольке привет передавай, скажи, дядя Женя приедет, пойдем с ним на рыбалку. Как он сейчас учится?
Дёмин (гордо). Ты что, круглый отличник! Гордость школы. По физике городскую олимпиаду выиграл. Способный пацан. Ленка пишет, что в нём каждый день новые таланты открываются...
Задворки школы. День.
«Способный пацан» Колька, ему лет 12, стоит, скрестив руки на груди. За его спиной человек 10 одноклассников. Напротив, во главе примерно такой же группы мальчишек, стоит Петька. Они пристально смотрят в глаза друг другу – кто кого переглядит. Их соратники затихли в напряженном ожидании.
Петька. Ты что, такой крутой?
Колька. Крутой.
Петька усмехается.
Петька. Ты, говорят, очень способный? Всё умеешь?
Колька. Всё!
Петька. Видали? (Он поворачивается к своим друзьям.) Он всё умеет.
Петькины друзья дружно смеются.
Нагнувшись, Петька поднимает с земли камень и кидает его в цель.
Камень точно ударяется в стоящий неподалёку столб.
Колька нагибается, берёт камень и кидает его.
Камень ударяется в этот же столб.
На лицах Колькиных друзей появляются усмешки.
Петька зажигает сигарету и, затянувшись, начинает кольцами выпускать изо рта дым.
Колька делает то же самое.
Подняв руку, Петька резким движением пальцев кидает сигарету.
Она точно попадает в стоящую неподалеку урну.
Колька усмехается.
Вторая сигарета точно влетает в эту же урну.
Колькины друзья злорадно смотрят на своих недругов.
Петька даёт знак одному из своих пацанов.
Тот достаёт из кармана свечку, ставит на забор и зажигает. Петька, встав от неё на расстоянии около полутора метров, тушит её точным плевком.
Колька растерян. По нему видно, что такое он не сможет повторить. Среди Колькиных друзей замешательство. Слышен дружный смех их противников. Но тут из-за Кольки выглядывает самый хилый мальчишка его группы, Женька. Он обращается к Петьке.
ЖЕНЬКА. Зато Колька умней тебя, он учится лучше, у него по физике пять.
Петька оскорблен, не знает, что ответить. Его друзья тоже растеряны.
Петька. Что, для этого много ума надо?
Колька. Значит, и столько нет.
ПЕТЬКА. Ты сам дурак!
Они бросаются друг на друга практически одновременно. Остальные следуют их примеру. Спустя мгновение дерущиеся исчезают в столбах поднятой пыли.
улица. у Водоразборной колонки. День.
Струя воды разбивается о бетонированный желоб. Водоразборная колонка жалобно поскрипывает, когда на её рычаг, наваливается кто-то из мальчишек. Обе компании, стоя в одной очереди, отмывают с лиц и рук следы только что закончившейся драки. Синяки, разбитые носы и разодранная одежда – всё у мальчишек в лучшем виде. Но они продолжают хорохориться друг перед другом.
ПЕРВЫЙ ГОЛОС. Как мы вам дали!
КОЛЬКИН ГОЛОС. Это мы вам дали!
ПЕТЬКА. Чего?! Дали они! Вон, посмотри на себя!
Петька поднимает с земли осколок зеркала и протягивает его Кольке.
Тот берёт.
ЖЕНЬКА. А ты на себя посмотри! На!
Маленький Женька протягивает Петьке другой осколок зеркала.
Колька видит в осколке зеркала огромный, в пол лица синяк.
На Петьку из его зеркала смотрит заплывший глаз.
Зрелище собственных разбитых физиономий настолько пугает наших героев, что их рёв и крики «мама» раздаются одновременно.
Колька и Петька бросаются в разные стороны.
Улица. Здание редакции. день
Зарёванный Колька несётся по улице. Добежав до небольшого двухэтажного дома, он влетает в дверь. На двери надпись: «Озёрская газета. Редакция».
редакция газеты. День.
За редакторским столом сидит Лена Сидорова, мама Коли, женщина лет 35. Она читает машинописные листы, делая небольшие поправки. По другую сторону стола сидит Таня, корреспондент газеты. Лена заканчивает читать.
Лена. Хорошо, Танюш…
Дверь раскрывается, и в кабинет влетает ревущий Колька.
На лице Лены появляется выражение ужаса.
Лена. Коля, что это? Это опять Петька?
Подтверждающий Колин рёв звучит громче.
Лена. Всё! Я этого так не оставлю!
Потрясённая Лена бросается к выходу.
Улица. День.
Лена энергично идёт по улице. Она сильно возбуждена, и что-то бормочет на ходу. Изредка можно разобрать отдельные слова.
ЛЕНА. Хватит!… С этим безобразием надо заканчивать! Чёртова торгашка!
Навстречу ей, но по другой стороне улицы спешит не менее разозлённая женщина, такого же возраста – это Галина, мать Петьки. В возбуждении она тоже разговаривает сама с собой. У перехода она останавливается.
ГАЛИНА. Интеллигентка паршивая! А сын бандитом растёт!
Она поднимает глаза, и выражение её лица становится совершенно свирепым.
К этому же переходу на другой стороне улицы подходит Лена.
Лена поднимает глаза, и выражение её лица становится не менее свирепым – она замечает Галину.
Движущиеся машины мешают женщинам перейти улицу, и поэтому они начинают кричать друг другу, энергично при этом жестикулируя.
ГАЛИНА. А! Вот и мамаша! Вырастила сыночка!
Лена. Ты чересчур хорошего мнения о своём!
ГАЛИНА. Интеллигентка паршивая!
Останавливаются и смотрят в их сторону случайные прохожие.
Выглядывают из машин водители.
Лена. От торгашки слышу!
ГАЛИНА. Твою поганую газетёнку никто не читает!
Лена. Её читает весь город! А вот я бы хотела посмотреть на тех дураков, которые покупают в твоём магазине!
ГАЛИНА. А я таких, как ты, туда и не пускаю!..
Поток машин на улице становится максимальным, они шумят всё сильнее. Стараясь их перекричать, женщины распаляются всё больше. Их выкрики сопровождаются резкими жестами, похоже, что они уже добрались до ненормативной лексики. Но что они кричат, не слышно из-за шума проезжающих между ними машин. Наконец машин становится меньше. Теперь снова можно разобрать слова.
ЛЕНА. Торгашка!
ГАЛИНА. Интеллигенция называется! Ребенок бандитом вырос!
На улице уже нет машин, и ничто не мешает женщинам пойти навстречу друг другу. Но они так увлечены собственным криком, что этого не замечают.
Лена. Чем деньги копить, лучше бы с сыном занималась! Ведь сплошной двоечник! Круглым дураком вырастет!
ГАЛИНА. Ты моего сына не тронь!
Она, наконец, замечает, что уже давно нет помех для более тесного контакта, и делает решительный шаг навстречу Лене.
Лена направляется в её сторону не менее решительно.
Но в этот момент раздается резкий сигнал подъезжающего автобуса.
Большой междугородний автобус загораживает их друг от друга.
Автобус. День.
За рулем автобуса сидит уже знакомый нам водитель.
ВОДИТЕЛЬ. Вот две дуры-то!
На всякий случай он ещё раз подаёт звуковой сигнал. И нажимает педаль газа.
Дремлющие в салоне пассажиры начинают просыпаться.
Роман Николаевич потягивается не открывая глаз. Видно ему только что снилось что-то хорошее, на его лице блуждает довольная улыбка.
За окнами автобуса мелькают дома, деревья, прохожие.
Автобус въезжает на площадь автостанции.
Над крышей автостанции видно название нашего городка – «Озёрск».
Автобус останавливается возле платформы.
Автостанция. день.
Перекинув из руки в руку сумку, довольный своим путешествием Роман Николаевич выходит из автобуса и останавливается.
Пассажиры забирают свои вещи из багажного отделения.
Водитель с как всегда дремлющим видом стоит рядом, покручивая в руке ключ от багажника.
Дождавшись, когда последний пассажир заберёт свои вещи, Роман Николаевич подходит к багажному отделению и заглядывает внутрь.
На его лице растерянность.
ДЁМИН. Тут нет моего чемодана.
ВОДИТЕЛЬ. Значит не здесь.
Он направляется к другому багажному отсеку.
ДЁМИН. Мой чемодан клали сюда!
ВОДИТЕЛЬ. Значит не сюда.
Водитель открывает соседний отсек.
На его лице появляется растерянность.
И в этом отсеке ничего нет…
Вокруг Романа Николаевича и водителя собираются пассажиры автобуса.
ВОДИТЕЛЬ. Какой чемодан-то был?
ДЁМИН. Большой такой. Тёмно-серый.
ВОДИТЕЛЬ. Ну, помню я его! Его ваш друг забрал.
ДЁМИН. Как он мог его забрать, когда он его принёс?
ВОДИТЕЛЬ. Он забрал, я точно помню.
ДЁМИН. Да вы при нас багажник закрывали, пока мы разговаривали.
ВОДИТЕЛЬ. Да не тот, который провожал, а который раньше сошёл.
ДЁМИН. Кто это раньше сошёл?
ВОДИТЕЛЬ. Маленький такой.
В их разговор влезает бабка.
БАБКА. Точно, он! В кепке такой. Я сама видала.
ДЁМИН. Подожди, этот доходяга?
ВОДИТЕЛЬ. Ну, он!
ДЁМИН. А почему вы решили, что это мой друг?
ВОДИТЕЛЬ. Он вам его грузил. По имени к вам обращался. Я и решил...
ДЁМИН. А когда он сошёл?
ВОДИТЕЛЬ. То ли в Кузнецах, то ли в Омутах.
БАБКА. В Омутах. Точно в Омутах. Вы как раз там спали. Он ещё рукой мне так показал, пусть, мол, спит.
Водитель. Я и решил, что вы друзья.
ДЁМИН. Да как он мог его унести, когда он его еле поднял?
ВОДИТЕЛЬ. Да легко так понёс.
БАБКА. Точно! Как пустой понёс!
ЧЕЙ-ТО ГОЛОС. Своя ноша не тянет.
ТЁТКА. Сейчас такое время, что чужая ноша еще больше не тянет.
БАБКА. Что там было-то?
ДЁМИН. Подарки дочери и внукам.
ТЁТКА. Что творят гады!
БАБКА. Как же теперь? Приехал и без подарков. Покупать надо…Без гостинцев нельзя.
ДЁМИН. Нельзя.
Магазин «две ступеньки». ДЕНЬ.
Небольшой магазинчик. За прилавком никого.
Роман Николаевич в магазинчике один.
ДЁМИН. Есть тут кто? Девушка!
Появляется Галина. Она ещё возбуждена после сцены на улице.
Галина. Чего надо?
Роман Николаевич не ожидал такого начала, растерялся.
ДЁМИН. Понимаете…
Галина. Вы меня звали? Я пришла! Что надо?
ДЁМИН. Девушка, мне бы что-нибудь в подарок. Не посоветуете?
Галина. Всё! Страна советов кончилась!..
Улица перед магазином. ДЕНЬ.
Роман Николаевич в сердцах хлопает дверью магазинчика и сплёвывает.
ДЁМИН. Ну, денёк!
За его спиной раздаётся знакомый голос.
ГОЛОС БАБКИ. Что милый?
Роман Николаевич поворачивается.
Это самая бабка, что сопереживала ему по поводу пропажи чемодана.
БАБКА. Обхамили?
ДЁМИН. Не то слово.
БАБКА. У нас этот магазин этим славится. Иногда и зайти к ним боишься. Ты лучше на рынок иди. Тут рядом. Всё то же самое, но дешевле…
ВЕЩЕВОЙ Рынок. день.
Часы над рынком показывают два часа.
Рынок живёт своей шумной жизнью – голоса зазывающих продавцов, торгующихся покупателей, шарканье ног, крики, смех – всё сливается в один нестройный хор. На прилавках разложены вещи. Продавцы приветливо заглядывают в глаза, улыбаются, манят покупателей к прилавкам, обещая выгодную сделку. Покупатели пробуют вещи на ощупь, прикидывают на себя, примеривают и снова идут дальше, внимательно всматриваясь в товары, чтобы не пропустить самый лучший.
Общий людской поток медленно несёт Романа Николаевича между прилавков. Его глаза прикованы к выставленным товарам, взгляд скользит с одной вещи на другую, не замечая ничего вокруг. Он уже что-то купил. Кроме сумки в руке у него появился пакет. Он продолжает медленно идти, внимательно разглядывая прилавки.
Какой-то сторонний шум отвлекает его внимание. Он поднимает глаза и замирает. Он стоит как утес среди обтекающего его людского потока. Выражение его лица становится растерянным.
Из-за прилавка ему улыбается симпатичная женщина лет 50 – Юлия Петровна Ежова.
Роман Николаевич улыбается ей в ответ.
Юлия. Что-то вы всё по кругу ходите. Третий раз уже сюда выходите.
ДЁМИН. Так, я же не сам хожу – куда течение вынесет…
Он пытается развести руками, показывая на людской поток. Затем, протиснувшись между двумя покупателями, подходит к прилавку вплотную.
ДЁМИН. Всё, прибился к берегу и бросил якорь.
Юлия смеётся.
Юлия. Бывший военный? Моряк, что ли?
ДЁМИН. Бывших военных не бывает. Почти моряк – морской десант.
Юлия. Никак не можете покупку выбрать?
ДЁМИН. Не могу. Не знаю, что купить, потому и не могу выбрать. Какой-то сухопутный чемодан упёр. Теперь вот хожу, подарок ищу…
Людской поток течёт мимо них. Они стоят и разговаривают, улыбаясь друг другу, будто старые знакомые, которые встретились после многих лет разлуки.
Часы над рынком показывают три часа.
Юлия смотрит на часы.
Юлия. Давайте я вам помогу подарки подобрать.
ДЁМИН. У вас же работа.
Юлия. Я все равно закрыться собиралась. Неудачный сегодня день, не идёт торговля.
ДЁМИН. У меня тоже ещё тот денёк...
улица города. день.
О чём-то разговаривая, они не спеша идут по улице. У Романа Николаевича в руке сумка и большой пакет. Юлия Петровна тоже несёт пакет.
Юлия. Так всю жизнь на этом заводике и отработала. Потом, когда стали эффективность экономики повышать, его закрыли. Вот тогда меня невестка и уговорила «заняться бизнесом». (Последние слова она произносит с усмешкой.) Вот уже лет шесть торгую. Как любит говорить невестка: «На благо внукам». (Она снова усмехается.) «У мальчиков должно всё быть».
Она замолкает, и они некоторое время идут молча.
Юлия. Сначала никак не могла привыкнуть, с души воротило. Но потом втянулась. А сейчас вроде даже и нравится, люди вокруг, всё не одна. Материально хорошо жить стали. Сын шофером работает, работа, слава богу, есть. Ну а мы с невесткой целыми днями торгуем.
ДЁМИН. Как-то это у вас не очень весело звучит.
Юлия. Лучше бы я больше времени проводила с внуками. Они заброшены, а им тепла и внимания хочется. Вон, старший совсем плохо учиться стал. А ваш как учится?
ДЁМИН. Он как раз хорошо учится. Дочь с ним много занимается.
Юлия. Она у вас, наверное, образованная? Вы на неё в детстве много времени тратили?
ДЁМИН. Ну, в общем…
Юлия. Так и надо. Но невестке этого не объяснишь. Не спорю, детей она очень любит. Она ради них горло перегрызть может.
ДЁМИН (с гордой усмешкой). Моя тоже.
Юлия. Это, наверное, правильно. Но всё-таки для детей это не самое главное…
Они останавливаются у озера.
ДЁМИН. Красивый у вас город.
Юлия. Да.
Она поднимает голову. Часы на набережной показывают 5.
Юлия. Вам, наверное, пора.
ДЁМИН. Если вы не возражаете, у нас есть ещё час. Последний автобус приходит в шесть. Я дочери скажу, что им приехал.
Они снова, не торопясь, идут по городу.
ДЁМИН. Практически всю жизнь в армии. В морском десанте всегда классные мужики служат. Участвовал в вооруженных конфликтах. (Он усмехается.) А потом, всё как у вас. Началась так называемая реформа армии. Пришлось уйти в отставку.
Юлия. Работаете?
ДЁМИН. Да. Устроился за какие-то гроши инженером.
Юлия. А как дочь здесь оказалась?
ДЁМИН. Замуж вышла…
улица города. вечер.
Над озером уже садится солнце.
Они снова идут по набережной.
Часы показывают восемь. Но они этого не замечают. Они говорят, говорят, и всё не могут наговориться.
подъезд дома. вечер.
Роман Николаевич, несмотря на то, что в руках у него сумка и несколько пакетов, буквально «летит» по лестнице вверх.
Перед дверью квартиры он останавливается и нажимает кнопку звонка.
Его лицо сияет.
Квартира Сидоровых. вечер.
На лице Лены нет никакой радости от приезда отца. Она холодно целует его в щеку.
ЛЕНА. Здравствуй, пап. Ты что, последним автобусом?
Ответ отца её не интересует, она поворачивается к стоящему в другом конце комнаты мужу Дмитрию, продолжая прерванный разговор.
ЛЕНА. Я не могу тебя понять!
Дмитрий. Леночка, я разве против? (Он вымученно улыбается Дёмину.) Здравствуйте, Роман Николаевич.
ДЁМИН. Здравствуй, Дмитрий.
Роман Николаевич растерян. Он не ожидал такой встречи. Он так и стоит с вещами в руках.
Лена (мужу). Это не голосование, где важно «за» или «против». Мне нужна конкретная поддержка.
Роман Николаевич вымученно улыбается, стараясь пошутить.
ДЁМИН. Сейчас принято говорить «чисто конкретная».
Но на шутку Романа Николаевича никто не замечает.
ДМИТРИЙ. Лена, я готов тебя поддержать.
Лена. Тогда поддерживай. (Она поворачивается к отцу.) Что ты стоишь с вещами, поставь. Дети уже спят. Ты не представляешь, что у нас сейчас здесь творится. Сегодня избили твоего внука.
ДЁМИН. Кто?
Дмитрий. Их класс подрался с параллельным классом.
ДЁМИН. Ну, с ровесниками – это не страшно.
Лена. Пап, не говори глупости, если всего не знаешь! Все гораздо серьёзнее! Это уже не в первый раз!
Дмитрий. Да, не в первый.
ЛЕНА. А он (она кивает на мужа) предлагает оставить всё это без последствий. (Отцу.) Ты не можешь себе представить, какую безобразную сцену устроила мне на улице мамаша этого подрастающего бандита!..
дом ежовых. вечер.
Галина тоже накалена до предела.
Галина. Она орала на всю улицу, как сумасшедшая! Проезжающие машины останавливались!
Юлия Петровна устало смотрит на невестку. Кроме них в комнате Георгий – сын Юлии Петровны и муж Галины. Он сидит за столом и ужинает.
Юлия. И всё же, Галь, может не стоит обострять конфликт из-за обычной драки детей. (Она поворачивается к сыну.) Как ты считаешь?
ГЕОРГИЙ. Тоже так. Подумаешь, драка. Мы что, меньше дрались?
Галина. Нет, не подумаешь! Это всё серьёзней! Поговори с отцом этого хулигана!
ГЕОРГИЙ. Зачем мне с Димкой ссориться? Мы с ним за одной партой сидели, друзьями были.
Звонок в дверь.
Галина. Ты всегда так! Тебе плевать на детей! На меня! На всех нас! Лишь бы тебе было спокойно! А за счастье детей надо бороться!
Георгий. Открой дверь, борец, к тебе пришли.
Хлопнув дверью, Галина выходит в прихожую.
Юлия поворачивается к сыну.
ЮЛИЯ. Объясни ей всё же...
Она расстроена.
ГЕОРГИЙ. Брось, мам, это невозможно.
Юлия. Кто там пришёл?
Георгий. Неужели не ясно? Она Ольгу с Тамаркой вызвала. Они женщины одинокие, нереализованной энергии масса. Сейчас, наконец, их жизнь наполнится смыслом, начнёт работать штаб по борьбе с седьмым «А». (Он встаёт.) И не думай их разубеждать – бесполезно!
Он выходит из комнаты.
Входят Галина и две её подруги Ольга и Тамара.
Ольга и Тамара (входя). Здравствуйте, Юлия Петровна.
ЮЛИЯ. Здравствуйте.
Галина. Это не обычная драка! Я этого так не оставлю!
ольга. Она наверняка науськивает своего сына.
тамара. Надо привлечь к этому внимание общественности города!
ОЛЬГА. В милицию надо заявление! В милицию!
ГАЛИНА. Мы должны собрать родителей нашего класса!
Юлия Петровна понимает, что их не остановить.
квартира Сидоровых. вечер.
Лена. Завтра же я поговорю с родителями.
Дмитрий. Правильно.
Звонок в дверь.
Лена. Сейчас.
Она идёт открывать.
ДЁМИН. Кто это может быть так поздно?
В комнату входят Лена и Таня.
Дмитрий (Дёмину). Это Таня. Лучший корреспондент Лениной газеты.
Роман Николаевич кланяется.
Таня. Лен, я всё выяснила. Вот фамилии детей, которые напали на наших.
Лена. Так. Завтра же я пойду к директору!
Таня. Лучше сразу в ГОРОНО.
ЛЕНА. А что нам мешает сделать и то и другое?
Дмитрий. Верно. Раз война, надо действовать по всем направлениям.
ТАНЯ (Лене). Давай Надьку Левченко попросим. Пусть она всему их классу двойки по географии поставит.
Лена. Надо, чтобы все наши пришли в Галькин магазин и высказали ей всё при покупателях!
ТАНЯ. Хорошая идея!
Роман Николаевич со стоном закрывает лицо руками.
Дмитрий. Знаете что?! Надо напечатать этот список в вашей газете. И дать к нему какой-нибудь броский заголовок. Например «Они растят бандитов».
Роман Николаевич чуть не скрипит зубами, слушать подобную чушь, у него больше нет сил. Он с шумом пододвигает свой стул к столу, уверенным движением руки сметает в сторону всё лишнее.
ДЁМИН. Ну, друзья, вы даёте! Кто же так планирует свои действия! Есть в доме ватман, карандаши?..
…На столе лежит лист ватмана, фломастеры. Уверенным движением Роман Николаевич делит лист на две части. И на левой половине листа рисует семь пар кружков.
ДЁМИН. Это родители детей, которые участвовали в драке с той стороны. (Поворачивается к Тане) Кто там первый по алфавиту?
Таня. Агеевы.
Роман Николаевич пишет фамилию «Агеевы» под одной парой кружков.
ДЁМИН. Чем занимается отец?
Таня. Начальник цеха на заводе.
ДЁМИН. Какие-нибудь структуры за ним могут стоять?
Таня. Что вы имеете в виду?
ДЁМИН. Может он с начальником УВД дружит?
Лена. Он, по-моему, даже с директором своего завода не ладит.
ДЁМИН. Ясно. А мать?
лена. Уборщица в магазине.
ДЁМИН. Так. Следующие родители?
таня. Васькины.
лена (повернувшись к Тане) Это тот самый?
Таня. Ну.
ДЁМИН. Это кто?
лена. Отец с бандитами дружит.
ДЁМИН. Это солидно. Это надо учитывать.
Над парой «Васькины» он рисует ещё один кружок, внутри которого пишет «бандиты».
Дмитрий сидит, забившись в угол, сказать ему нечего. Да на него никто и не смотрит. Уже весь лист разрисован схемой расстановки сил противников.
Таня (в восторге). Роман Николаевич, вы настоящий полковник!
ДЁМИН. Следующий вопрос. Где находится магазин этой вашей Гальки?
Он показывает на самый большой кружок на схеме.
Лена. Возле автостанции. Такой белый домик.
ДЁМИН. Постой! Там перед входом две ступеньки?
Лена. Да. Он так и называется «Две ступеньки».
ДЁМИН. Знаю. Меня сегодня там обхамили
Лена. А какая продавщица была? Такая рыжеватая? С такими вот глазами? (Кривит лицо, показывая.) Да?
ДЁМИН. Похоже.
Лена. Так это Галька была.
ДЁМИН. Мне какая-то бабка сказала, что там всегда хамят.
Лена. А я тебе что говорю? Теперь ты понимаешь, с кем мы имеем дело?
Роман Николаевич пристально смотрит на Лену.
ДЁМИН. Ну, дочь, я тебя не понимаю. Ты же редактор городской газеты! Почему ты не реагируешь?
Лена и Таня переглядываются.
ДЁМИН. Надо написать статью, наехать на этот магазин.
Лена (в полном восторге) Папка, ты молодец! Я так рада, что ты приехал!
Она вскакивает и целует Романа Николаевича.
ДЁМИН (усмехаясь). Ну, наконец-то, обрадовалась отцу.
Улыбаясь, Лена вытягивается перед отцом по стойке смирно.
Лена. Товарищ начальник штаба, разрешите развить вашу идею?
ДЁМИН. Разрешаю.
Лена. Надо заняться ещё и рынком. Ведь её свекровь там работает! (Она берёт у отца фломастер и рисует на схеме ещё один кружок.) Там тоже чёрт знает, что творится!
ДЁМИН (растерянно). Я бы не стал. Мне нравится ваш рынок. Там очень симпатичные люди работают.
Лена. Откуда ты знаешь? Когда ты там был?
ДЁМИН (испуганно). Тогда! В тот приезд.
Лена (не замечая его растерянности). Пап, с тех пор многое изменилось.
Таня. Лен, это очень хорошая идея.
ДЁМИН. Я бы не стал.
Но его уже никто не слышит.
Лена. Если мы нанесём удар сразу и по магазину, и по рынку, и консолидируем усилия родителей нашего класса, то мало им не покажется.
Дмитрий (Дёмину, восторженно улыбаясь). Какой она молодец! На лету всё хватает!
ДЁМИН (растеряно) Да, хватает.
Лена. Завтра надо начинать собирать компромат.
Таня. Надо ещё просмотреть предыдущие публикации.
Лена. С утра сходи в горсовет, возьми все законодательные акты по рынку.
ДЁМИН. Может рынок всё же не трогать?
Но его уже никто не слышит.
квартира Сидоровых. детская. ночь.
Детская. Роман Николаевич стоит и смотрит на спящих внуков.
Младший, пятилетний Вася спит, обняв игрушечного зайца.
Колька и во сне имеет воинственный вид. Похоже, ему снится продолжение драки – лицо нахмуренное, руки сжаты в кулаки.
Роман Николаевич с гордостью рассматривает Колькины синяки.
Дом Ежовых. детская. ночь.
Юлия Петровна поправляет одеяла, которыми укрыты спящие внуки.
Снизу доносится шум военного совета, который ведёт её невестка.
Разглядев синяки на Петькиной физиономии,
Юлия Петровна укоризненно качает головой.
Город. ночь.
Город мирно спит.
Свет горит лишь в двух окнах – в окне пятиэтажки…
… и в окне одноэтажного кирпичного дома.
Слышно дружное пение цикад.
Рынок. День.
Рынок живёт своей обычной жизнью: мелькают лица покупателей и продавцов. Шум, ругань, смех.
Юлия Петровна расплывается в улыбке.
Так же радостно улыбается и Роман Николаевич.
Дёмин. Ну, как сегодня?
Юлия. Удачный день. (Она прямо светится.) А вы какой-то уставший.
Дёмин. Да, на глупости полночи извели. Может, я рано? Вам надо ещё поработать?
Юлия. Нет, нет! Надо заканчивать, а то завтра удачи не будет!
Она начинает укладывать свой товар в картонную коробку…
Они выходят из двери помещения с надписью «Камера хранения» и идут вдоль торгового ряда. Роман Николаевич что-то говорит своей попутчице, и она начинает смеяться. Довольный и сияющий Роман Николаевич смотрит перед собой, и улыбка сходит с его лица.
В нескольких шагах перед ними стоит с диктофоном в руке корреспондент Таня. Две разгоряченные покупательницы ей что-то рассказывают.
Роман Николаевич хватает Юлию Петровну за руку и тянет её в сторону.
Дёмин. Стоп! Забыл!
Виновато улыбаясь, он ведёт её другим проходом.
Дёмин. Для дома надо купить. Это там!
Он показывает направление, и улыбка снова сходит с его лица.
Прямо у них на пути, в окружении возмущенных покупательниц стоит, и что-то записывает на диктофон, его дочь Лена.
Роман Николаевич резко разворачивается и тянет Юлию Петровну в противоположную сторону.
Дёмин. Опять я у вас заблудился!..
Улица возле магазина. день.
Они идут по улице.
Юлия (смеясь и притворно переводя дыхание). Я согласилась пойти погулять! Если бы я знала, что вы любите бегать, я бы отказалась! Скажите, мне показалось, или вы чего-то испугались?
Дёмин. Кто? Я?! Вы имеете дело с совершенно бесстрашным человеком, сударыня. (Он останавливается и смотрит по сторонам.) В доказательство, я предлагаю зайти в этот магазин. Тут работает не продавщица, а дикая тигрица. Сюда. Видели бы вы, как она меня вчера замечательно обхамила.
Они стоят перед магазином «Две ступеньки».
Юлия (испуганно). Нет!
Она хватает его за руку и тащит в сторону…
Они идут по улице. Теперь уже Роман Николаевич одной рукой притворно держится за сердце, другой вытирает будто бы выступивший на лбу пот.
Дёмин. Сударыня, вы сделали неправильный вывод о моей любви к бегу.
Она смеётся…
Парк. Вечер.
Уже вечер, но их смех звучит так, будто он ни на секунду не затихал. Они идут по городскому парку, и он ей что-то рассказывает…
Потом они стоят на берегу озера и смотрят на закат.
Дёмин. У меня классная идея. Сударыня, разрешите пригласить вас на вечерний сеанс в кино...
в Кинотеатре. вечер.
На экране робеющий герой фильма объясняется в любви героине. Та, скромно опустив глаза, слушает его объяснения.
Несмотря на целомудрие этой сцены, Роман Николаевич и Юлия Петровна сидят, застыв, так, будто им показывают нечто совершенно неприличное. Но если приглядеться, то можно понять причину их окаменения…
За ними, на последнем ряду три пары подростков. Парень и девушка первой пары целуются взасос. Девица второй пары, сидя на коленях у своего парня, повизгивая, пытается извлечь из-за пазухи его руку. Третья девица, также сидя на коленях у своего партнера, постанывает от удовольствия.
Роман Николаевич и Юлия Петровна, боясь шелохнуться, смотрят на экран.
Герой фильма, наконец, робко целует свою возлюбленную. Та смотрит на него широко раскрытыми глазами, не зная, как ей реагировать.
у озера. Вечер.
Огромная луна уже появилась в небе. Под ней мелкой рябью подрагивает на поверхности озера лунная дорожка.
Роман Николаевич и Юлия Петровна стоят на берегу. Слышно, как в парке кричит какая-то ночная птица. Затем она замолкает.
Дёмин. Тихо как.
Она молча кивает.
Он берёт её за плечи и поворачивает к себе лицом. Некоторое время они смотрят друг на друга. Затем он привлекает её к себе и целует.
Подрагивает на поверхности озера лунная дорожка. Снова начинает кричать ночная птица. Взявшись за руки, они идут по берегу.
Дом Ежовых. гостиная. Вечер.
Юлия Петровна открывает дверь и останавливается.
В гостиной человек 15 – родители детей 7-го «Б». Все возбуждены, говорят, жестикулируют. Из общего гвалта выделяется только один голос, который решительно и громко повторяет одно и то же.
Голос. Это вызов всем нам! Это вызов всем нам! Это вызов всем нам!
Юлия Петровна растерянно смотрит по сторонам.
Рядом с собой она замечает невестку.
Юлия. Галь, что случилось?
Та поворачивает к ней раскрасневшееся лицо.
Галина. У Петьки новый синяк! Опять драка! Вся школа дралась. И снова они начали! Сын этой бандитки! Она его настроила! Мы решили дать им бой!
Юлия. А Георгий где?
Галина. Ваш сын, наконец, созрел для мужского разговора с бывшим дружком! Он пошёл к отцу этого бандита!
Юлия (испуганно). Давно?
Галина. Часа два.
Юлия. Ой! Зачем ты его пустила?
Галина. Мужчина должен делать всё для блага своих детей.
Юлия Петровна испуганно смотрит на собравшихся в доме.
Родители – здесь и отцы, и матери – кипят от возмущения.
Входит Георгий.
Галина. Георгий! Ну, что?
В комнате становится тихо. Все поворачиваются в его сторону.
По нему видно, что встреча бывших друзей ни к чему хорошему не привела.
Георгий (Галине). Ты была права. Надо принимать меры!
Перепуганная Юлия Петровна опускается на стул.
Подъезд дома. Вечер.
Роман Николаевич нажимает кнопку звонка.
Дверь открывается. На пороге стоит возбуждённый Дмитрий.
Дмитрий. Ну, где вы, наш полководец! А мы вас ждём!..
Квартира Сидоровых. гостиная. Вечер.
Дмитрий и Роман Николаевич входят в комнату.
Дмитрий (входя, Дёмину). Их дети опять напали на наших. К нам приходил мой бывший одноклассник. Я с ним крупно поговорил.
Дмитрий сияет, он очень доволен тем, что смог «крупно поговорить».
Гостиная квартиры полна людей – родители детей седьмого «А».
К Роману Николаевичу бросается Лена.
Лена. Папа, ну, где ты ходишь? Они в конец обнаглели! Дима тебе рассказал? Седьмой «Б» опять устроил драку. В ней участвовала вся школа!
Дёмин. А где дети?
Лена. Они уже давно спят. Мы не начинаем совещание – ждём тебя.
Собравшиеся внимательно слушают Дмитрия. Тот стоит у стены с указкой в руке. Похоже, что после разборки с Георгием он чувствует себя Наполеоном.
Дмитрий. Надеюсь, вы понимаете, что если мы всё пустим на самотёк, то скоро не только дети, но и мы сами будем бояться выйти на улицу. Поэтому наш штаб, который работал вчера, наверное, полночи, предлагает вам подойти к проблеме системно. Обратите внимание на эти схемы...
На стене висит несколько схем, нарисованных на листах ватмана.
Дмитрий (поднимая указку). Здесь мы нарисовали диспропорцию…
Сидящий в стороне Роман Николаевич издаёт тихий стон.
Дмитрий. То есть, диспозицию… Эта диспозиция поможет нам реально спланировать те действия, которые мы будем вести против наших противников. Мы сможем точно определить, какие ресурсы мы сможем задействовать в нашей справедливой борьбе за счастье и будущее наших детей…
Роман Николаевич поворачивает голову и смотрит на сидящую рядом Лену.
Та с восторгом слушает своего мужа.
Дмитрий. Исходя из этого, мы сможем тактически спланировать стратегические инициативы нашего противника…
Роман Николаевич издаёт очередной стон и встаёт.
Лена (шёпотом). Ты куда?
Дёмин (шёпотом). Что-то сердце покалывает. Выпью что-нибудь…
Квартира Сидоровых. Коридор. Вечер.
Выйдя в коридор, Роман Николаевич прикрывает за собой дверь.
Дёмин. Придурки…
Квартира Сидоровых. детская. Балкон. Вечер.
Роман Николаевич осторожно входит в комнату внуков.
В детской полумрак, 5-летний Вася спит. Колькина постель пуста.
Оглядевшись, Роман Николаевич замечает на балконе какие-то огоньки и направляется в ту сторону.
Романа Николаевича Колька не видит, так как стоит к нему спиной.
Перед Колькой, метрах в полутора от него стоят три горящих свечи. Колька сосредотачивается и делает три плевка подряд, пытаясь загасить пламя свечей. – Мимо. Колька так расстроен тем, что у него не получается, что совсем не удивляется, увидев рядом деда.
Колька. Уже час тренируюсь, не получается.
Роман Николаевич старается не показать, что удивлен.
Дёмин. Давай ещё раз. Я посмотрю, как ты это делаешь.
Колька. Слюна кончилась.
Дёмин. На, жвачку пожуй!
Он достает из кармана жвачку и протягивает её Кольке.
Тот начинает жевать. Теперь можно разглядеть на его лице новый синяк.
Дёмин. Сегодня заработал?
Колька. Ага.
Дёмин. А зачем это тебе? (Он кивает в сторону горящих свечей.)
Колька. Петька может, а я – нет.
Дёмин. У него что, хорошо получается?
Колька. Классно. Я хочу быть, как он.
Колька сосредоточенно жуёт.
Дёмин. Почему вы с ним всё время дерётесь? Он что, такой плохой?
Колька. Нет. Но так получается. (Вынимает изо рта жвачку.) Ты хорошо придумал. Полон рот слюны.
Дёмин. Давай.
Колька становится напротив свечей.
Его лицо сосредоточено. Он делает первый плевок.
Дёмин. Недолёт.
Колька плюёт снова.
Дёмин. Перелёт… Недолёт… Ну, ты что?
Колька. Слюна опять кончилась. Не получается.
Дёмин. Ты губы не так складываешь. Вот так надо. А ты так делаешь.
Колька. Что ты всё теорию. Ты на практике покажи.
Дёмин. Хорошо, смотри.
Роман Николаевич встает напротив свечей.
На его лице сосредоточенное выражение, он делает несколько жевательных движений и разминает губы. Затем замирает, внимательно всматриваясь в свечи.
Слышны звуки трех плевков. Одно за другим тухнет пламя трех свечей.
Дёмин (скромно опуская глаза). Ну, вот…
Колька (с восхищением). Здорово!
Дёмин. Это потому, что я правильно губы складываю.
Колька. А что ты хочешь? Ты всё же настоящий полковник.
От такой похвалы Роману Николаевичу становится неловко.
Дом Ежовых. Ночь.
Ночь. Ярко горит свет в большом окне гостиной дома Ежовых. Мелькают тени множества людей, которые что-то бурно обсуждают. Еле заметный свет горит и в окне детской комнаты на втором этаже.
Дом Ежовых. Детская.
В детской горит слабый свет. Дверь приоткрывается, и в комнату заглядывает Юлия Петровна.
Юлия (с удивлением). Ты, почему не спишь?
На стуле возле Петькиной кровати стоит настольная лампа. Он лежит, опершись головой на руку. Перед ним какая-то книга.
Петька. Ба, не мешай.
Юлия. Ты знаешь, сколько время?
Она садится на кровать, берёт книгу и смотрит на обложку.
Это учебник физики.
На лице у Юлии Петровны появляется испуганное выражение.
Юлия. Петь, ты что?!
Она трогает его лоб – нет ли температуры?
Петька (в сердцах). Достали они меня со своей физикой! Достали!
Юлия. У тебя ничего не болит?
Петька. Ничего, ба, не понимаю. Ничего.
Юлия. Это трудный предмет.
Петька. А почему Кольке не трудно? У тебя что по физике было?
Юлия. Не помню уже. Давай спи. Завтра посмотрю, может, разберусь.
Петька. Не, я ещё почитаю. Иди…
Он снова утыкается в учебник физики.
Рынок. Утро.
На рыночной площади как всегда многолюдно. Из толпы доносится несколько звонких голосов мальчишек, продавцов газет.
ГОЛОСА МАЛЬЧИШЕК. Рынок могут закрыть! Читайте в последнем номере «Озёрской газеты»! Рынок могут закрыть!
Газета идёт нарасхват.
ГОЛОСА. Дай мне! И мне! И мне!
Роман Николаевич идёт мимо трёх подвыпивших маргиналов.
Первый Маргинал. Вообще весь этот рынок давно громить пора.
второй Маргинал. Правильная статья.
Голос Мальчишки. Покупайте газету! Покупайте «Озёрскую газету»!
Дёмин. Стой!
Он суёт мальчишке деньги и разворачивает газету.
Под статьей подпись: Елена Сидорова.
Он идёт между торговых рядов.
Группа продавцов и покупателей бурно обсуждает статью.
Первый. Эту статью, говорят, мэр приказал написать.
Второй. Глупость!
Первый. Не глупость! В городском бюджете денег нет. А где их взять?
Второй. Они что, из статьи появятся?
Первый. А для чего, по-твоему, она написана? – Чтобы подготовить нас к очередному повышению налогов.
Третий. Точно. Налоги теперь повысят.
Второй. Да если их повысить, все товары в несколько раз подорожают!
Первый. А кого это волнует?
Второй. Не может такого быть!
Третий. У нас всё может быть!
Рынок буквально кипит.
Юлия Петровна тоже в панике от происходящего.
Юлия. Что же теперь будет?
Дёмин. Всё успокоится, не волнуйся. Пошли отсюда.
Юлия. Пошли…
Парк. День.
В парке тихо, спокойно и безлюдно.
Вдали видны идущие по аллее Роман Николаевич и Юлия Петровна.
Юлия. Меня всегда пугала та лёгкость, с которой мы переходим в состояние дикости, и то, что это нельзя остановить. Знаешь, я только с возрастом начала ценить то, что, может быть, есть самое главное во всём жизненном опыте – ценность самой жизни и всех её проявлений. И самое обидное, что вот это главное ты бессильна передать, объяснить другим людям, даже самым близким. (Видно, что она говорит о наболевшем.) Ты понимаешь?
Дёмин. Да.
Он не просто смотрит на неё в эту минуту – он ею любуется.
На её лице появляется смущение.
Дёмин. Знаешь… (Он серьёзен; пресекается, выдавая волнение, голос.)
Она пытается не показать волнение.
Дёмин. Я так привязался к тебе. Я… Ты выходи за меня. Я тебя люблю.
Она хочет что-то сказать, и не может.
Дёмин. Позвольте считать ваше молчание за знак согласия.
На её лице появляется слабая улыбка, на глазах выступают слёзы.
Он галантно наклоняется и целует ей руку.
Они снова идут по аллее.
Дёмин. Только, знаешь, я тебе должен кое-что сказать…
Он замолкает, не зная, с чего начать.
Юлия. Я тоже. Знаешь…
Дёмин. Подожди, я...
Юлия. Нет, я. Ты должен знать. Вот это… Ну, что у нас в городе творится. (Пауза.) Я тоже виновата… Это моя семья...
Дёмин. В чём?
Юлия. Эта дикость, эта вражда. Всё началось… Мой внук, он, он подрался. Затем включились родители. Мой сын – я его плохо воспитала. Я виновата. И наших с рынка я подвела. Эта статья могла бы не появиться.
Дёмин. Так, значит, этот Петька – это твой внук?
Юлия. Да...
Дёмин. Ну, а Колька – мой!
Она с испугом на него смотрит.
Дёмин. Ты тут не при чём. Это я! Дурак! Я мог всё остановить! Всё из-за меня. Лена Сидорова – моя дочь. Я надоумил её эту статью написать…
Они стоят на берегу озера.
Дёмин. Клянусь, я их помирю. (Обнимает её.) Я их помирю…
Они стоят на берегу. Её голова у него на груди, глаза закрыты.
Дёмин. Я что-нибудь придумаю. Не такие конфликты тушили. Поверь.
Юлия. Верю. (Она открывает глаза, на её лице появляется испуг.) Смотри!
Она показывает в направлении города.
Видны столбы дыма.
Дёмин. Где это?
Юлия. В районе рынка…
Они с тревогой смотрят на поднимающийся над городом дым.
Дом Ежовых. Гостиная. Вечер.
Наэлектризованный Георгий у телефона.
Георгий. Мы им это так не оставим! Правильно, я тоже так думаю! Когда стемнеет. Хорошо, договорились! Звони! (Он кладёт трубку.)
Входит Галина. На её лице какая-то торжественность.
Галина. Жор! Знаешь, кто теперь с нами? – Анатолий Митрич! Я к нему сейчас ходила. Он обещал своих друзей привлечь! Я ему всё рассказала!
Георгий (недоверчиво). Да ты что!
Галина. Мы им теперь покажем! С его-то связями!
Георгий. Ну, ты даёшь!.. (Восторженно.) Тебе бы военкомом быть, а?
Галина. Запросто!.. Кстати, где Юлия Петровна? Он вечером зайдёт!
Георгий. Галь, ты мать в войну не впутывай, она и так тут мне выдаёт.
Галина. Я не впутываю… Тут другой вопрос.
Георгий. Какой вопрос?
Галина. А то ты не знаешь! Я же тебе говорила, она ему нравится!
Георгий (оторопев). Она?
Галина. Что ты прикидываешься! Он давно на неё глаз положил. Полгода меня упрашивает, чтобы я на неё повлияла!.. И, правда, что ей одинокой быть?
Он растерянно на неё смотрит.
Галина. Что ты смотришь? Я же несколько раз с ней при тебе на эту тему говорила! – Она почти и не возражала. Ты что, не помнишь?
Георгий. Я думал, ты шутишь.
Галина. Ну, ты даёшь!
Пауза.
Георгий. Это ты так его на нашу сторону привлекла? За этим ходила?
Галина. Ну и за этим тоже… Что такого? Вместе заживём.
Он растерян, ему неловко всё это слушать. А её распирает.
Галина. Ведь что удобно – наши участки рядом! Забор между ними мы сломаем! Это же какой простор, сколько земли! У нас будет настоящая латифундия! Представляешь, какое раздолье детям! Знаешь, можно даже бассейн построить. А что, почему нет? Это здорово! У наших мальчиков всё будет! А жить она к нему переедет! Вон, у него дом – красавец! Жор, ведь настоящая латифундия получается!
Георгий (взрываясь). У тебя после школы кроме этого слова в голове хоть что-нибудь осталось? Ему лет-то сколько?!
Галина. В самый раз!
Георгий. Что в самый раз? Помирать – в самый раз?!
Галина. Жениться в самый раз, дурак! Жениться!.. А и помрёт? Поди, твоим детям плохо? Вся латифундия им останется!..
Георгий. Чтоб я от тебя этого слова больше не слышал!..
Двор дома Ежовых. Вечер.
Повышенные голоса супругов слышны во дворе дома. Юлия Петровна открывает калитку и входит во двор.
Юлия. Опять воюют!
Откуда-то сверху раздаётся Петькин голос.
ПетькИН ГОЛОС. Ага! Такая война!
Она поднимает голову. Петька, сидя на дереве, смотрит на поднимающиеся над городом клубы дыма.
Петька. Ба, знаешь, как горело!
Юлия. Знаю.
Петька. А зачем они подожгли?
Юлия. А зачем вы всё время дерётесь?
Петька. Мы же просто так!
Юлия. Вот и они просто так. Сегодня опять дрались?
Петька. Не-е… Мы решили завязать.
Юлия. Хватило ума!
Петька. Да… (Пуаза.) Там сегодня…
Юлия. Ну, говори.
Петька. Ну, там… Старшие классы вечером драться будут.
Юлия. Господи!
Петька. Они как звери дерутся. Мы решили не идти...
Юлия. Хоть вы поумнели… Слезай давай, а то шею свернёшь.
Петька. Не, я ещё чуть посижу…
Дом Ежовых. Гостиная. Вечер.
Разозлённая Галина убирает со стола, но, услышав звук открывающейся двери, с улыбкой поворачивается навстречу входящей в комнату Юлии Петровне.
Галина. Ой, мама, вы же ещё не ужинали! Садитесь, я поухаживаю!..
Юлия Петровна сидит за столом, недоверчиво глядя на хлопочущую невестку. Та, стоя рядом со сковородкой в руке, кладёт ей на тарелку еду.
Галина. Мама, я с вами совершенно согласная. И вы правильно нас осуждаете. Но мы не могли не ответить на террор, который они развязали! Зато теперь они знают, что безнаказанно обижать наших детей не получится. Вы, главное, не волнуйтесь, через пару дней всё закончится. На нашу сторону встали самые уважаемые люди нашего города. Кстати, мама! Вы сегодня вечером никуда не уходите, Анатолий Митрич собирался зайти! Я его сегодня на улице встретила.
Юлия. Зачем?
Галина. Ну, как же, мама! Вы же помните, мы это обсуждали. У него намеренья.
Юлия (испуганно). Какие намеренья?
Галина. Ну, мама, вы же ж знаете! Посидит, чайку попьёт, о погоде для начала поговорит. Он же не может сразу! А там и к делу! Что-то вроде помолвки.
Юлия Петровна замирает с вилкой в руке.
Галина. А что! Я считаю, что помолвка – это правильно! Чуть старомодно, но правильно. В этом есть что-то такое красивое, романтичное!
Юлия Петровна сидит окаменев.
Галина. Ой, мама, я так рада за вас!..
Квартира Сидоровых. Гостиная. Вечер.
Из-за стола навстречу Роману Николаевичу поднимается Громов.
Громов. А-а! Не ждал!
Дёмин. Женька!
Они обнимаются. Лена с улыбкой на них смотрит.
Дёмин. Мне твоя дочь говорит, что ты целыми днями дома не бываешь. Гуляешь? Заглатываешь последние глотки свободы?!
Лена (игриво). Такой романтичный возвращается.
Громов (Лене). Так имя какое – Роман, потому и романтичный.
Они настроены очень игриво. Смущённый Дёмин, пытается сменить тему.
Дёмин (Громову). Ты бы знал, что тут в городе творится. Чёрт знает что! Надо их как-то останавливать. Хорошо, что ты приехал.
Громов. Остановим, Ром, остановим!.. Ты только от главного не уходи. Я ведь почему приехал? – Как знал, что ты дочери ничего не скажешь!
Лена. Пап, не смущайся. Я так рада! Почему ты молчал? Мог бы сказать. И вообще, надо было с ней вместе приехать. Мне дядь Женя всё рассказал.
Смущенный Дёмин не знает, что сказать. Громов его снова обнимает.
Громов. Прости, Ром, но я тебя сдал! Но, согласись, сейчас, когда Лена всё знает, тебе будет проще.
Лена. Пап, позвони ей, пусть она приезжает.
Громов. Точно! Кстати, Лен, Екатерина Николаевна может помочь и порядок у вас навести. Она ведь лидер политического движения «Малые города»!
Лена. Да ну!
Громов. А это сила!
Лена. Пап! Тем более, пусть приезжает!
Дёмин совсем растерян. Раздаётся телефонный звонок. Лена берёт трубку.
Лена. Алло!.. Конечно, можно! (Протягивая отцу трубку, игриво.) Пап, тебя. Приятный женский голос.
Роман Николаевич берёт трубку. Громов и Лена переглядываются.
Дёмин. Да… Да… Хорошо, через пятнадцать минут… (Кладёт трубку, поворачивается к дочери и другу.) Я скоро приду…
Он направляется к двери.
Лена. Ты куда?
Дёмин. Я скоро…
Он быстро выходит из комнаты. Слышно, как хлопает входная дверь.
Лена (удивлённо). Куда это он?
Громов (многозначительно). Подозреваю, что на почту – звонить по межгороду. При нас он смущается…
Улица. Вечер.
Роман Николаевич быстро идёт по пустынной ночной улице.
Свернув за угол, он чуть не сталкивается с Юлией Петровной.
Дёмин (испуганно). Ты что! Одна в такой час! Что случилось?
Она прижимается к нему.
Похоже, где-то неподалеку начинается драка. Слышны крики, шум ударов.
Юлия. Боже!
Дёмин. Пошли!
Они сворачивают в один из переулков.
Сквер. Вечер.
Похоже, что в сквере недавно была драка. Его освещает единственная уцелевшая лампочка; скамейки, штакетник – всё поломано. Возле одной из скамеек Роман Николаевич и Юлия Петровна.
голос Юлии. Она всё время за меня всё решает, будто у меня нет своего мнения. Но самое страшное, что я не могу ей нормально возразить, не хватает характера. Она меня как не слышит.
Он проводит рукой по её лицу.
Дёмин. Всё будет нормально…
Из темноты появляется несколько парней. Заметив нашу пару, они подходят ближе. Парни сильно возбуждены.
Парень (Дёмину). Мужик, а ты за кого?
Юлия Петровна испуганно на них смотрит. Дёмин делает шаг в сторону штакетника, одним движением руки отрывает кол и поворачивается к парням.
Дёмин. За себя! И за неё. Кому не понятно?
Пауза. Они молча стоят друг против друга.
Парень. Понятно.
Парни растворяются в темноте.
Дёмин. Совсем сдурели, хоть комендантский час вводи. (Он обнимает её за плечи.) Не бойся. Я тебя никому не отдам…
Юлия. Кто это?
Из темноты возникает фигура, она приближается.
Юлия. Отец Афанасий! Да вы что, один! Вас же убить могут.
К ним подходит Отец Афанасий, совсем молодой священник.
Отец Афанасий. Хожу, пытаюсь словом божьим молодежь от глупости отвести. (Смотрит на разруху вокруг.) Совсем страх Божий забыли. Да оно и понятно, наставлять их теперь некому... И из-за чего всё началось? – Непонятно…
Дома у отца Афанасия. Вечер.
Они сидят за столом. Отец Афанасий внимательно слушает.
Юлия. Я думаю, из-за той публикации два года назад всё и началось. Ну а дети поссорились, уже на мам глядя.
Роман Николаевич согласно кивает. Пауза.
Отец Афанасий. Да-а… Теперь всё ясно…
Некоторое время они сидят молча.
Юлия. И как это всё теперь остановить? Не знаю…
Отец Афанасий. Я так думаю… Коли вы любите друг друга, то перво-наперво вам надо обвенчаться. А что дальше – господь подскажет...
улица. Церковь. Вечер.
В окне церкви виден слабый свет, доносится монотонный голос отца Афанасия, читающего молитву.
Дома у отца Афанасия. Вечер.
Они снова за столом. На столе закуски, бутылка водки. Отец Афанасий, улыбаясь, смотрит на их счастливые лица и поднимает рюмку.
Отец Афанасий. Ну, счастья вам, молодые!
Сообразив, что сказал – он годится им в сыновья – он начинает смеяться. Они подхватывают его смех...
…Отец Афанасий отодвигает в сторону пустую тарелку.
Отец Афанасий. А теперь можно подумать, что нам дальше делать.
Дёмин. Появилась тут у меня одна идея…
Улица. Дом Отца Афанасия. Вечер.
…Пустынная улица возле церкви. Горит окно в доме отца Афанасия.
Дома у отца Афанасия. Вечер.
Дёмин. …Ну, как? (Он ждёт, что скажет отец Афанасий.)
Тот расплывается в восторженной улыбке.
Отец Афанасий. Ну, молодец! Настоящий полковник!..
Дом Ежовых. Гостиная. Вечер.
На столе лежит огромный букет. За столом с совершенно прямой спиной сидит старик лет 75. Он поднимает глаза вверх. Часы показывают 10.
Его взгляд перехватывает сидящая напротив Галина.
Галина. Что-то, Анатолий Митрич, наша барышня задерживается. Боюсь, по пути к Клаве своей заглянула. Клава у нас приболела, а от неё так просто не уйти. Наверное, запрягла Юлию Петровну что-то помочь. Вы же знаете нашу Юлию Петровну! Если её кто помочь попросит, она все свои дела бросит… Давайте, Анатолий Митрич, я вас всё-таки чаем напою.
Старик отрицательно качает головой.
Галина. И, конечно, она смутилась очень, когда я сказала, что вы придёте. И вроде я её уже столько к этому готовила, а всё одно смутилась…
Хлопает входная дверь. Галина вскакивает.
Галина (шёпотом). Она! Ну, Анатолий Митрич! (Она подбадривает его жестами и направляется к двери.) А кто это к нам пришёл?!
Старик встает, поправляет галстук, берёт в руки букет и, придав лицу торжественное выражение, замирает. Из прихожей раздается крик Галины.
голос Галины. Мама! Что с вами! Мама!.. Георгий! Маме плохо!
Старик растерянно стоит посреди комнаты. Мимо него пробегает спешащий на крики жены Георгий.
голос Галины. Господи, что с ней?..
Старик продолжает стоять с букетом в руках…
Дом Ежовых. Гостиная. ночь.
Часы показывают 11.
За столом молча сидят Галина и Георгий.
Галина. Может, всё же врача вызвать?
Георгий. Да подожди ты с врачом! Утром посмотрим.
Галина. Надо же, в такой день. Может, она чем отравились?
Георгий. Если бы ты свою глупость не затеяла, всё бы нормально было.
Галина. Господи, перед Анатолием Митричем неудобно-то как…
Дом Ежовых. Комната Юлии. Ночь.
Дверь в комнату Юлии Петровны приоткрывается, и в неё заглядывает Петька. Он в трусах и майке.
Петька (шёпотом). Ба, ты мне стучала? Ты как?
Юлия (шёпотом). Всё нормально. Иди сюда.
Она садится на кровати и манит его пальцем.
Улица возле рынка. День.
Перед входом на рынок стоит группа женщин, человек 5. Они внимательно слушают, что им рассказывает Ольга, подруга Галины.
Ольга. А под утро ей совсем плохо стало, в больницу её увезли.
К ним подходит ещё одна женщина.
ЖЕНЩИНА. Это кого?
Ольга. Галькину свекровь сегодня в больницу отвезли… Ну, отвезли и отвезли. Галька Петьку своего в школу отправила, а через два часа ей звонок – с ним то же самое!
ЖЕНЩИНА. Ой!
Ольга. С ним, и ещё с двумя одноклассниками!
Вторая женщина. Господи!
Третья ЖЕНЩИНА. А симптомы какие?
Ольга. Слабость такая, что ноги не держат, подкашиваются и всё!
Через всю улицу к ним бежит Тамара, вторая подруга Галины.
Тамара (подбегая, Ольге). А я тебя ищу! Слыхала? Ещё несколько человек заболело!
Женщины. Да ну! – Что ж это! – Быть не может!
Возле них останавливается ещё несколько женщин.
Тамара. Причём из другого класса тоже! Занятия в школе отменили.
подошедшая женщина. Уже во всех школах отменили!
Тамара. Я только про одну школу знаю!
подошедшая женщина. Во всех! Только что на рынке слыхала!
ГОЛОСА. Да ну! – Беда! – А что врачи говорят? – А что они знают!
Раздаётся звук сирены. Все поворачиваются в эту сторону.
По улице на большой скорости проносится машина скорой помощи.
Женщина. Ещё повезли.
Вторая женщина. Что ж это, господи?!
Третья ЖЕНЩИНА. И никто не знает, что это!
Четвёртая ЖЕНЩИНА. А что тут знать – эпидемия.
На улице появляется ещё одна машина скорой помощи.
Больничный двор. День.
Возле здания больницы толпа перепуганных родителей. Они окружили стоящего на крыльце главврача.
Главврач. Успокойтесь, успокойтесь! Пока ничего угрожающего жизни детей нет.
первый голос. А почему нас к ним не пускают?
Главврач. Потому что инфекция может оказаться заразной.
Второй голос. Что за инфекция?
Главврач. У нас пока нет ответа. Лаборатория работает, и как только будет результат, мы вам всё скажем.
Третий голос. А почему только дети заболевают?
Главврач. Да нет, есть и взрослые. Несколько человек.
первый голос. Надо специалистов из Москвы вызвать!
Главврач (как-то испуганно). Не надо! Мы сами разберемся! Наши врачи героически пытаются установить диагноз.
первый голос. Как это не надо вызывать, когда речь идёт о здоровье детей! Если сами не можете – вызывайте!
Главврач. Вызовем! Обязательно вызовем!
Он почему-то перепуган.
Голоса. Вызывайте!
Раздаётся звук сирены, во двор въезжает несколько машин скорой помощи.
Главврач. Как только будут новости, я вам сообщу!
Он спешно уходит в здание больницы.
Галина и Лена оказываются в толпе рядом друг с другом. Обе перепуганы.
Галина. Твой Колька тоже?
Лена. Тоже!
Галина. А у меня ещё свекровь!
Лена. А у меня и отец, и его друг вчера приехал – он тоже! Младший боюсь, тоже заболеет.
Галина (в истерике). Это нас Бог наказал! Какие же мы с тобой дуры!
Они в слезах обнимаются.
Галина. Господи, прости нас!
Кабинет главного врача. День.
Галину и Лену видно из окна второго этажа.
Голос ДЁМИНА. Ну, план работает – соперники мирятся.
Они с Юлией Петровной стоят у окна и из-за занавески наблюдают, что происходит во дворе. Она улыбается.
В кабинете кроме них ещё и Громов. Он сидит за столом главврача.
Громов. Роман молодец! Таких штабистов, как он, поискать! Лучше него никто операции не разрабатывал.
Открывается дверь. Входит главврач. На нем лица нет.
.
Громов (поднимаясь ему навстречу). Отлично, доктор! Убедительно выступил! Про героизм врачей классно. Я всё слышал.
Главврач (в истерике). А вы слышали, что родители требуют, чтобы я специалистов из Москвы вызвал?!
Громов. Они пусть требуют, но вызывать-то зачем?
Главврач. Как я могу не вызвать?! Как! Официально заявляю, что я был вынужден уступить насилию. Вы обычный террорист. Вы хоть понимаете, что за такую эпидемию мы с вами можем сесть? Какой я должен написать диагноз?
Громов. Можем и сесть. Но только скажи мне, доктор, честно. К тебе в травматологию, сколько человек за последние дни привезли?
Главврач стоит, опустив голову.
Громов. Молчишь. А я вот узнал. Смотри…
…Он стоит у висящей на стене доски и мелом чертит на ней график.
Громов. Волнения в городе идут три дня. В первый день к тебе в травматологию привезли четырёх человек. Во второй – девять. В третий – семнадцать. Если бы так и дальше шло, а оно бы шло, сегодня привезли бы человек сорок. (Поворачивается к главврачу.) Сколько сегодня с травмами?
Тот молчит.
Голос нянечки. Ни одного сегодня не привезли!
На пороге стоит нянечка.
Громов. Во! Значит, мы всё правильно делаем. Эта эпидемия, которая у вас тут бушевала, пострашней нашей. Или нет?
Нянечка (горячо). Правильно! Дураков только так учат! Спасибо вам!
Главврач молчит.
громов (Нянечке). А как там малый штаб?
Нянечка (улыбаясь). Ой, работают!..
Больничная палата. День.
В палате шумно о чём-то спорят около 15 мальчишек.
ГОЛОСА. Нет, надо было! – Это неправильно! – Нет правильно!
Входит Громов. Шум прекращается.
Громов. Из-за чего спорим, орлы?
Мальчишки переглядываются. Среди мальчишек – Колька и Петька.
Громов. Новенькие есть?
Он подходит к закрепленному на стене листу ватмана. На нём нарисовано что-то вроде схемы цепной реакции: кружок, под ним ещё несколько, под каждым из которых ещё несколько – и так далее. Кружки соединяются стрелками.
Петька. Вон, Женьку сейчас привезли.
Он кивает в сторону маленького рыжего мальчишки.
Громов (Женьке). Давай, тёзка, рассказывай. Тебе кто передал, что ты заболеть должен?
Женька. Васька.
Громов. Так, где у нас Васька?
Он находит на схеме красный кружок с надписью «Васька».
Мальчишки окружают Громова.
Громов. Он?
Голоса мальчишек. Он, он!
Громов. Вот, и Женька здесь есть. (Он обводит красным фломастером расположенный под «Васькой» кружок с надписью «Женька».) Отлично. А ты, Жень, кому объяснил, что срочно заболеть надо?
Рыжий молчит.
Голос мальчишки. Он девчонкам всё рассказал.
Громов. Так, кому? (Он берёт черный фломастер.)
Женька. Зойке, Светке, Вальке, Таньке и Гальке.
По мере того, как он называет имена, Громов рисует под кружком с надписью «Женька» новые кружки и пишет имена девочек.
Женька. Танька из четвертой школы. А Галька из седьмой.
Голос мальчишки. Не надо было девчонкам! Да ещё из других школ!
другой Голос. Нет, надо!
Громов (Женьке). А ты как считаешь? Девчонки не подведут?
Женька. Не подведут.
Громов. Ну, что ж, подождём.
В палату заглядывает нянечка.
Нянечка. Там из седьмой школы сразу пять девочек привезли!
мальчишка. Ничего себе! Во, Галька даёт!
другой мальчишка. А кто говорил, не надо?!
Громов. Молодец, тёзка. Дай пять!
Он жмёт Женьке руку. Тот сияет.
Сквер. Вечер.
Двое подвыпивших мужиков идут по направлению к скверу. В руке у одного кол. Второй – с бутылкой пива. На лицах обоих синяки.
Первый мужик. Вон, наши! (Он показывает пальцем.)
ВТОРОЙ МУЖИК. Я же тебе говорил!
Они направляются в ту сторону, куда указал первый.
Пятеро мужиков расположились, усевшись в кружок. Кто устроился на разломанной скамейке, кто на обломках штакетника. Сидят молча. Все трезвые.
ВТОРОЙ мужик (подходя). Ну, чё, мужики? Нештяк?
Первый. Ну, сегодня мы им вломим!
Один из сидящих поднимает голову.
Третий. Сядь, дурак! Не знаешь, что ли, что в городе?
Первый (испуганно). Что?
Четвёртый. Эпидемия.
Пятый. Дети один за другим заболевают.
Первый. Ну! (Он виновато садится.) А из-за чего?
Третий (с усмешкой) Бог наказал…
Первый и второй растерянно переглядываются и присаживаются рядом.
Все сидят молча. Вдали слышен звук сирены скорой помощи.
Четвёртый (задумчиво). Допились и додрались…
Весь сквер загажен мусором, обломками скамеек и забора.
Третий. Да, всё, что можно, истребили, пора начинать восстанавливать…
Больничная палата. вечер.
В палате тихо. Кто-то из мальчишек уже спит, кто-то читает.
Лицо Петьки сосредоточено. Он склонился к какой-то книге.
Кровать Кольки стоит рядом. Он тоже с книгой. Но он не столько читает, сколько косится в сторону Петьки, пытаясь понять, что за книга у того в руках.
Наконец, он не выдерживает.
Колька. Ты что читаешь?
Петька. Да вот. (Он показывает обложку книги – это учебник физики.) Ничего не понимаю.
Колька. Хочешь, помогу?
Петька. Хочу…
…Колька что-то пишет в тетради, сидящий рядом Петька кивает.
Через приоткрытую дверь за ними наблюдают улыбающиеся Юлия Петровна и Роман Николаевич.
Улица. Церковь. вечер.
Масса людей стоит на площади перед церковью, которая не смогла вместить всех молящихся. Над площадью звучит голос отца Афанасия.
Голос отца Афанасия. И избавь нас от греха вражды с ближним, чтобы мы могли всегда жить в мире…
Галина и Лена молятся стоя рядом друг с другом.
Кабинет главврача. вечер.
Громов и Юлия Петровна смотрят на Дёмина. Тот говорит по телефону.
Дёмин. Хорошо. Понял. (Он кладёт трубку.)
Громов. Ну?
Дёмин. Отец Афанасий только что заставил их клятву дать – ради жизни детей больше никогда не враждовать.
Юлия. Господи!
Дёмин (улыбаясь). Ну, что, начинаем процесс выздоровления?
Громов. Нет, Ром, давай сразу не будем. Завтра ещё полдня их выдержим, чтоб окончательно поумнели…
Больничный двор. День.
Возле больницы толпа родителей. Дети один за другим выходят из больницы. Родители расхватывают своих чад. На пороге больницы появляются Петька и Колька. Галина и Лена бросаются им навстречу.
Дёмин и Юлия Петровна, улыбаясь, наблюдают за происходящим.
Чей-то голос. Свершил господь чудо!
Кабинет главврача. День.
Громов пожимает руку перепуганному главврачу.
Громов. Ты что, доктор? Расслабься, всё отлично!
Главврач. Что мне теперь делать? Что? Звонили из министерства, к нам едет комиссия! Они заинтересовались нашим странным заболеванием. Что мне им говорить? Вы все выздоровели, а на мне вся ответственность! Что я скажу? Что это было за заболевание?
Громов. Ты, док, главное, сейчас все бумаги правильно оформи. А потом дави на то, что науке не всё известно. В случае чего нас зови, мы всё подтвердим. (Задумывается.) Знаешь, на этом материале даже диссертацию написать можно. Ты подумай над этим.
Он жмёт ему руку и выходит.
Растерянный главврач остаётся один.
Больничный двор. День.
Возле больницы продолжают радоваться счастливые родители.
Отец Афанасий обнимает Романа Николаевича.
Отец Афанасий. Ну, молодец! Настоящий полковник!
Общее ликование переходит в общее застолье.
Двор дома Ежовых. День.
Шум застолья. Огромный стол накрыт во дворе дома Ежовых. За столом члены обеих семей и участники недавнего конфликта. Во главе стола сидят Юлия Петровна и Роман Николаевич.
Главврач стоит с поднятой рукой, призывая всех замолчать. В другой руке у него полная рюмка.
Главврач. Дайте мне сказать! Тише!
ГОЛОСА. Доктору дайте сказать! Доктору!
Шум постепенно стихает. Собравшиеся повернулись в его сторону.
Главврач. Конечно, это замечательно, что Юлия Петровна и Роман Николаевич смогли остановить эпидемию нашей взаимной глупости. Но сейчас я бы хотел, чтобы мы выпили за них не как за людей, которые спасли наш город, а как за замечательную пару, за то, что они нашли друг друга! За их счастье!
громов. Молодец, доктор! Правильно! (Он встаёт.)
Следом начинают вставать остальные
ГОЛОСА. За вас! Счастья вам! Ура!
Все выпивают.
Голос громова. Ну, горькая водка!
ГолосА. Горько! Горько!
Смущенная Юлия Петровна хочет сесть.
Юлия. Да ну вас! Прекратите! Если бы нам по 20 было, тогда «горько»!
громов. А если водка горькая! Что тогда делать? Нет, Юлия Петровна, надо соответствовать моменту.
ГолосА. Придётся! Правильно!
Дёмин (Юлии). Деваться некуда.
Она совсем смущена.
За столом становится тихо. Все смотрят на нашу пару.
Роман Николаевич разведя руками, поворачивается к ней, чтобы поцеловать. В этот самый момент раздается громкий детский рёв.
Галина вскакивает.
Все поворачиваются в сторону кучи песка возле дома.
На куче, размазывая сопли и слёзы, стоят перепачканные песком пятилетние Ваня Ежов и Вася Сидоров. Видно, что они только что хорошо подрались.
Ваня. Это он первый начал!!
Вася. Нет, это он! Он!
Галина поворачивается к стоящей через стол Лене.
Их взгляды встречаются.
ГОЛОС ВаНИ. Нет, он!
Вася. Он первый!
За столом напряженная тишина. Члены двух равно уважаемых семейств нашего города стоят, повернувшись друг к другу.
Юлия Петровна и Роман Николаевич испуганно на них смотрят…
Тут мы их и оставим…
2002
Все авторские права сохраняются.
Постановка киносценария возможна только с письменного согласия автора.
ОСИНЕНКО Андрей Владимирович
e-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
тел. 8-915-350-87-34